Встречный ветер
Небосвод идей => Библиотека => Жизнь России => Тема начата: П. Л. от 07 октября 2001, 04:00:00
-
Запад ценит:
в первую очередь - деловые качества,
во вторую - клановость,
в третью - личные симпатии.
Восток ценит:
в первую очередь - клановость,
во вторую - деловые качества,
в третью - личные симпатии.
Россия
в первую очередь ценит - личные симпатии,
затем - клановость
и в последнюю очередь - деловые качества.
Отсюда и возник феномен "русской души", который так непонятен и необъясним для других наций. Наверное, только в российском лексиконе имеется фраза, дифференцирующая отношения между работником и хозяином. Она имеет такой смысл: "не за страх, а за совесть! ".
Это значит, что для русского человека совсем не обязательно получать много денег или находиться под угрозой жестокого наказания с тем, чтобы хорошо работать, то есть: не саботировать, не лениться, не быть безразличным к результатам труда, не воровать, стараться быть на высшем уровне своего профессионального мастерства, беречь орудия производства и сырьевой материал, хотя все это и не является его собственностью, а принадлежит хозяину.
В первую очередь для русской души необходимо чувство симпатии, расположенности. Хоть и со многими оговорками, но все же можно сказать и о чувстве "любви". Однако мне кажется, что это слово должно произноситься совсем в ином смысле.
Некоторые не могут понять следующего положения: почему русскому, в первую очередь необходимо "любить" того, на кого он работает, затем, чтобы он был с ним одной веры, национальности и лишь в малой степени его будет занимать собственный заработок. Если хозяин сумел снискать расположение русского человека, то можно сказать, что он уже решил производственные проблемы на девяносто процентов.
Деловитость Запада и семейственность Восточно-Азиатского региона ценят: не человека в первом случае и сам человек - деньги; а во втором, корпоративная принадлежность также стоит выше личности, соответственно и человек ценит клан выше самого себя.
Русская духовность предполагает оценивать человека с точки зрения его личных характеристик, то есть: доброты, честности, трудолюбия и т. д. Здесь духовность возвеличивает самого человека, а он, в свою очередь - личность. Поэтому на вопрос: "Нужно ли русским "любить" своего президента? " ответ будет однозначным: "Необходимо! ".
Только тогда его личность станет действенной силой, а значит, она повлияет на жизненные процессы в конструктивном режиме. Если народу не будет нравиться президент как личность, хотя бы и при его правлении материальная сторона станет более обеспеченной, он все равно погубит все благие начинания, даже себе во вред, как бы парадоксально это не выглядело. Любимому же простится все, и терпимость русского человека в таких случаях не знает границ. Он даже готов к страданиям, лишь бы жить под рукой того, кто ему по душе.
Вот такова загадочность русских и их духовности. От того, кого они любят, русские будут терпеть и безропотно сносить любую тиранию, не ожесточатся и никогда не "укусят руку", как бы это не выглядело неправдоподобным, в то же время они способны на героизм и самопожертвование в битве с врагом. Эта терпимость не от слабости, а от величия души.
Теперь, возвращаясь к нашей повседневности, давайте поговорим о том, что же нам делать со своей духовностью в свете пространственно-временных изменений. Конечно, наш старый уклад жизни себя совершенно изжил и настали времена перемен. Однако в этом и заключается основной вопрос, на который ответить необходимо, так как его задает сама жизнь.
Мы думаем, что, невзирая на некую архаичность, русская духовность не должна терять своего лидерства в нашем менталитете. Просто следует развивать отстающие функции и с этой точки зрения опыт Запада или Востока не должен превалировать, но, дополняя ослабленную деловитость и корректируя национальную гордость в сторону единения нации, подтянуть общий уровень до общемировых значений.
Нельзя терять своего, узурпируя его иноземным. Чужое всегда останется чужим, а, утратив русское, мы не сможем принять и западное либо восточное, что, очевидно, станет национальной катастрофой.
П. Веденин, 2001